Дважды рожденный для полетаЕлена Вторушина. Фото автора Петр Дмитриевич Фролов — фронтовик, ветеран Иркутского аэропорта и авиационного завода, пилот-инструктор и инспектор, вертолетчик спасательного отряда, универсальный пилот. Недавно он отметил 90-й день рожденияИркутянин Петр Фролов воевал в небе, прошел ужасы немецкого плена, из которого сумел бежать. После войны сибиряк нашел в себе силы, чтобы вернуться в авиацию
Короткая война лейтенанта Фролова Небо поманило его, когда он еще был мальчишкой. Как многие летчики той поры, покорение сияющей выси он начал с аэроклуба, будучи простым рабочим в вагонном депо города Ржева. Потом — высшая школа военных летчиков, и новоиспеченный младший лейтенант Петр Фролов за год до начала войны был направлен на службу в авиационный полк, под Киев. Начало войны прочно ассоциируется у Петра Дмитриевича со... вкусом облепихи. Двадцать первого июня 1941 года отдыхал с друзьями на берегу речки. Встретили они там знакомую девушку и попросились в гости, купив по пути бутылку облепиховой настойки.
В гостях выпивали, разговаривали — и о том, что война очень даже запросто может начаться. Буквально через несколько часов, ранним утром, полк был поднят по тревоге. Началась...
Устаревшие бомбардировщики СБ, которыми был оснащен 33-й авиаполк, не могли соперничать с маневренной новой техникой гитлеровцев. Потери нашей авиации были колоссальны, потребность в новых самолетах — огромна. Тогда и был отправлен младший лейтенант Фролов сотоварищи в Липецк, в центр высшей летной подготовки, осваивать новый самолет Пе-2. А весной 1942-го состоялось первое знакомство Петра с Иркутском. Он получал «пешки», построенные на Иркутском авиазаводе. И сразу — на фронт.
Все, что рассказывает Фролов, мы видели только в кино про войну. Боевые вылеты, ожесточенные бои на Калининском фронте, родная деревня под крылом самолета, стертая с лица земли...
Двадцать девятого января 1943 года в неравном бою звено из восьми пикирующих бомбардировщиков Пе-2 было уничтожено превосходившими по численности и вооружению «Фокке-Вульфами». Надо сказать, экипаж Фролова был на тот момент уже достаточно опытным — 55 боевых вылетов, 4 сбитых немецких истребителя, множество уничтоженных наземных целей. Тогда уцелели 5 человек, катапультировавшись на территорию, занятую немцем. И попали в плен.
Страшное «кино» Орловская тюрьма, потом — лагеря военнопленных, один сменял другой... Наконец в литовском рабочем лагере у города Шелюты он встретил своих однополчан, также попавших в плен после того трагического боя, — радиста Морозова и стрелка Лабдженидзе, и узнал, что они готовят побег.
— Организатором побега был Юрий Павлович Цуркан, одессит, летчик-истребитель... Мы назначили день побега, делали подкоп до угольного склада, который находился за ограждением лагеря, — рассказывает Петр Дмитриевич с такими подробностями, словно это было вчера. — Копали 25-метровый лаз почти месяц, а последние полтора метра пробивали три дня, не хватало воздуха, ребята не выдерживали там больше 20 минут... Землю вытаскивали из тоннеля в тазике, привязав к нему веревку.
Уходили маленькими группами 20 августа 1943 года. Первая — во главе с Цурканом, вторая — фроловская. Пробирались к своим втроем: сам Петр Фролов, стрелок Алексей Лабдженидзе и пограничник Петр Горелов. Эту дату называет летчик своим вторым днем рождения.
Потом по вражеской территории пробирались ночами на восток, Горелов был убит литовскими полицаями... И как это часто показывают в кино про войну, вышли беглецы на партизанскую бригаду имени Ворошилова. Воевали и там. А в конце октября самолетом были эвакуированы в Москву.
Спецпроверка Так закончились семь месяцев плена для Фролова. Гораздо меньше повезло главному организатору побега, Юрию Цуркану: он был схвачен тогда и до конца войны находился в лагерях, в том числе в известном лагере смерти Маутхаузене. Но на этом испытания летчика Фролова не закончились. Потому как наша советская спецпроверка бывших пленных — то еще испытание.
— Держали нас в бывшем здании техникума. Вроде и не тюрьма, но было страшно, — признается Петр Дмитриевич. — Страшно и обидно, что тебе, выжившему в смертельном бою, перенесшему плен, побег, воевавшему в партизанском отряде, не верят... День за днем, два месяца подряд капитан Торопихин (фамилию его на всю жизнь запомнил!) задавал каверзные и даже издевательские вопросы: чем копали? куда землю девали из подкопа? ели ее, что ли, что надзиратели вас не заподозрили? кто руководил побегом? И так далее... Трудно представить, но одного летчика, который бежал из плена, угнав фашистский самолет, проверяли таким образом около года!
Спецпроверка для Фролова завершилась удачно — его отправили в Казанский запасной авиаполк для восстановления летных навыков. А вот Жене Добрынину, который бежал после него из того же лагеря, в небе отказали — направили воевать в пехоту...
Командир запасного полка, посмотрев, как летает лейтенант Фролов, оставил его в полку — инструктором. Это был приказ, желания летчика никто не спрашивал. И до самой победы он ковал авиакадры.
Гуру малой авиации То командирское волевое решение определило в какой-то мере дальнейшую, послевоенную судьбу Петра Дмитриевича. Сначала он подался к геологам. Налетал немало часов в разных геологических экспедициях страны: работал в Иркутском геологическом управлении, обслуживал поисковиков алмазов в Якутии, был в числе первооткрывателей Краснокаменского месторождения урана в Читинской области. И вообще, считался одним из лучших пилотов-съемщиков Восточной Сибири.
Профессор летного дела, с огромным для людей этой профессии стажем — 45 (!) лет, сам освоил 11 типов самолетов и «поставил на крыло» многих летчиков Восточно-Сибирского управления гражданской авиации. Если уж говорил слова: «Ты летать будешь!», то так оно и было.
Это подтверждает одна из поздравительных телеграмм, полученная Петром Дмитриевичем к юбилею: «Поздравляю вас, героя войны и летчика, с юбилеем. Как много значили для нас, едва освоивших летную профессию, ваши слова: «Ты летать будешь!» Вы эти слова мне сказали, и я пронес их через всю жизнь. А ваша жизнь — это образец высокого полета, служения Родине и небу. Спасибо вам за все! Валерий Хайрюзов». На авиазавод Петр Дмитриевич пришел в 1972 году, вторым пилотом вертолета спасательного отряда.
— Поначалу я не очень-то ко двору пришелся, — с улыбкой вспоминает сейчас Фролов. — Здесь все и сами асы, а я ведь и пилотом-инструктором был, и инспектором. Если вижу недостатки, то сразу выговариваю. Не всем это нравилось, и у меня даже мысль зрела уволиться.
Но отношение скептически настроенных коллег изменил всего один ночной вылет вертолетчика. В тяжелых условиях, в Саянах, он разыскал катапультировавшихся летчиков-испытателей, спас их от вполне возможной гибели. Вот тогда зауважали и стали прислушиваться.
Вся жизнь в поисках Совсем не потому, что сначала искал полезные ископаемые, затем работал поисковиком-спасателем... Он всю свою жизнь после 1945 года стремился найти людей, с которыми был рядом сначала в полку, потом в немецком лагере, далее — на спецпроверке. Так, почти через 30 лет после войны нашел он Юрия Цуркана, того самого отважного одессита, организатора побега. И в каком бы городе ни находился — в командировке ли, в отпуске, — обязательно искал дорогих сердцу и памяти людей. Которых с каждым годом становится все меньше...
Война для лейтенанта Фролова еще не закончилась. Она живет в воспоминаниях, скорби об ушедших друзьях-однополчанах, в сожалениях, что очень поздно встретил Юрия Павловича Цуркана, да так и не успел наговориться с ним вдоволь.
Была память об этом человеке: книга «Последний круг ада», изданная в 1967 году совсем небольшим по советским меркам тиражом — 4 тысячи экземпляров. Автор — тот самый Ю.П.Цуркан. Рассказывается в ней о судьбах советских военнопленных. Есть строки и о Петре Дмитриевиче. Только вот книги нет у него, пропала безвозвратно. И сейчас он снова в поиске: мечтает найти бесценный экземпляр и хотя бы сделать для себя ксерокопию...
Первый отклик за шесть лет существования темы 