Иосиф Бененсон пишет:Китобои и китобойцы
В 50-е годы в число парадных меропрятий, получавших освещение на первых полосах советских газет и в кинохронике, входили проводы и встречи китобойной флотилии «Слава». В Одессе, где базировалась флотилия, это бывали праздничные дни, и всё это некоторым образом отразилось даже в известной оперетте И. Дунаевского «Белая акация»: девушка Тоня, роль которой исполняла тогда несравненная Татьяна Шмыга, работала радистом на китобойце.
Чтобы всем было понятно, китобоец – это судно-охотник за китами, порядка 40-60 метров в длину, т.е. небольшое по сравнению с базой, представлявшей из себя плавучий завод по разделке и переработке китов. С плавбазой «Слава» в составе флотилии работало до восьми китобойцев. И всех, кто на судах флотилии уходил на промысел в далекие воды Антарктики, называли китобоями.
В последние десятилетия китобойный промысел был приостановлен международной конвенцией, и всё это ушло в историю. И чем дальше от нас любая история, тем больше, как мы знаем, появляется людей, желающих о ней написать как знатоки или очевидцы.
Недавно я решил посмотреть, много ли есть на интернете об истории китобойного промысла в России. Оказалось – немало; правда, часто они повторяют друг друга. Что я заметил - когда дело доходит до описания технических деталей охоты на кита, появляются множественные несуразности, например, гарпун весит 100 кг (в самом деле гораздо меньше), или собирались вести стрельбу при шторме 9 баллов (даже не смешно). Это явно говорит о том, что авторы сами этого не видели, и, возможно, вообще не бывали на промысле. И тут я подумал: а ведь я был, всё видел, и даже... трогал. И надо бы рассказать об этом, пока ещё жив. Тем более, что у меня сохранилось несколько фотографий с места событий.
Вот как это было. Учился я на корабельного инженера, и весной 1957 г. надо было выбрать тему дипломного проекта, к которой обычно привязывалось и место преддипломной практики. Когда я увидел в предложенном списке «Китобойное судно для Дальнего Востока», то сразу испытал приятное волнение. Я знал, что в Беринговом море работала другая советская китобойная флотилия, «Алеут», и сам этот объект, и далекое путешествие туда обещали много интересного.
Так всё и получилось. Самолёт студентам не оплачивали, но это и к лучшему: неделя на поезде от Москвы до Владивостока, через всю Россию, по рельсам и по карте – это было здорово. Дальше предстоял путь на танкере через Японское море, пролив Лаперуза, Охотское море, один из Курильских проливов и затем на север к Командорским островам, где тогда вела промысел флотилия. Танкер этот был один из тех, которые совершали регулярные рейсы к «Алеуту», доставляя на плавбазу мазут и забирая обратно в тех же танках (после их очистки и пропарки) китовый жир. Обеспечивали они также и пополнение запасов продовольствия, запчастей, иногда замену отдельных членов экипажа, ну и, конечно, привозили посылки от родственников, но об этом потом.
Путь от Владивостока до «Алеута» занимал обычно около четырех дней. Но в этот раз всё пошло не так. Сначала после недолгого плавания при совершенно спокойном море обнаружилась неисправность двигателя. Пришлоь зайти в Находку, где оказалось, что ремонт будет не быстрый. Поставили борт-о-борт другой танкер и перелили в него всё из нашего. Пошли дальше. А дальше, в Охотском море разразился сильнейший шторм, там такое бывает даже и летом. Смотреть при этом на море из ходовой рубки – зрелище необыкновенное. Танкер сам по себе большой, ходовая рубка на большой высоте, и трудно поверить, пока сам не увидишь, что «на девятом валу» нос целиком зароется в волну и она прокатится через всё судно, ударив в иллюминаторы рубки, как бы прямо в лицо. Или увидеть встречное судно на вершине волны, когда корма совершенно оголяется и гребные винты крутятся вхолостую.
Но опять случилось непредвиденное: во время шторма был поврежден упорный подшипник гребного вала, а это значит: стоп машина, хода нет, судно разворачивается бортом к волне и превращается в неуправляемый поплавок. Буксир подошел спустя полдня, всё это время я сидел в каюте, поглядывая на иллюминатор, который то уходил глубоко под воду, то выныривал и смотрел высоко в небо. Буксир привел нас в Петропавловск-Камчатский, где за день был сделан необходимый ремонт, а мне представилась возможность сойти на берег и осмотреть одну из окрестных сопок. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло: благодаря этим двум авариям я познакомился с двумя великолепными бухтами – в Находке и Петропавловске. Остаток пути прошел без приключений. Флотилия в это время встала на рейде около острова Медный (меньший из Командорских островов) и устроила выходной день с выходом на берег, благо в посылках было, в основном, спиртное. Выпивали китобои хорошо, но без каких бы то ни было эксцессов. ....
