Красная палатка и «красный медведь»Элла МаксимоваКонцы, началаПисьмо было от незнакомого человека с просьбой о встрече. Фамилии такой — Чирицын —
Андрей Степанович не припоминал, но в гости, конечно, пригласил.
Я опоздала и пришла, когда оба уже сидели за столом, перебирая мутные, голубой печати, фотографии с обломанными краями.
— ...Орас, комиссар, где ж теперь? Умница был.
— В войну погиб.
— Ах ты... А летчик ваш Страубе?
— Умер в блокаду, шел по улице, упал и... А командир наш, Борис Григорьевич, в Москве живет.
— Знаю, встретил я его у нас, на Невском. Здравствуйте, говорю, товарищ Чухновсний. Не признает. А я, говорю, вам бензин качал, и самолет ваш мы на лед стаскивали у острова Карла Двенадцатого... В кубрик двадцать восьмой вы еще приходили, пластинку ставили: «Купите бублики, платите рублики!» Узнал... Вот вот, такое и у меня фото есть. Это старпом Пономарев. Это Желудев, водолаз. Повара мне тоже все знакомые.
— С поварами знакомство полезное.
— Смотрите-ка, палатка! Ну, точно, такая она и стояла. Не то красная, не то бурая... Слушай, а этот Цаппи — фашист был пренастоящий, прямо хищник. Какого лешего Мальмгрен с ними пошел?
— Цаппи на Щукина, санитара, наорал, что коньяк ему подал не в рюмке, а в кружке...
— Фашисты, они фашисты и есть.
— После, когда обратно со Шпицбергена шли, помнишь, как в Норвегии нас встречали?
— Да, «Красин» всем кораблям корабль.
— Ты его видел потом?
— А как же. Он к Мурманску приписан.
— Труба со звездой?
— Как положено...
В судовой роли ледокола «Красин» они значились под номерами 6 и 93:
Шелагин Андрей, бортмеханик,
Чирицын Дмитрий, кочегар 1-го класса. Было им по двадцать восемь лет, год шел двадцать восьмой. А познакомилась я с ними в семьдесят первом...