Мы уже делали несколько экспедиций к нему. Не нем сняты двигатели и нет никаких опозновательных знаков. Только в последней экспедиции нам удалось найти две таблички, да сделать снимок хвоста, на котором, только под определенным углом, удалось увидеть № 10. Я постараюсь в ближайшее время выложить фотки по нашим находкам и имеющуюся информацию, и прошу помочь мне в поиске экипажа этого самолета.
Ниже даю информацию очевидца тех событий:
Это было в апреле 1942 года. Хоменко Николай Васильевич тогда работал на радиостанции в п. Нижняя Пеша. Небольшая радиостанция так же была в п. Белушье.
С поселка Белушье пришла радиограмма: «…Где-то в тундре, разбился военный бомбардировщик – ТБ-3. К нам пришел командир. Еще три летчика остались у самолета: второй пилот, штурман, стрелок-радист. Авария произошла в верховье реки Волонга.» Хоменко отправил три телеграммы: в г. Архангельск, г. Нарьян-Мар и г. Мезень. Груза на самолете не было, он летел, с каким то, военным поручением.
Командир самолета позже рассказывал. Летели в сплошной снегопад, прижимаясь к земле. Зацепили колесами за сопку. Крепление колес, не выдержало такой нагрузки, и они оторвались. Самолет стал падать, лег на «брюхо» и стал скользить по склону сопки. Стрелок-радист, вылез из своего верхнего люка почти по пояс, упершись локтями в его края и осматриваясь по сторонам. Тем временем самолет подняло на следующую сопку и на ее вершине – развернуло, переломив по верхнему месту, где сидел стрелок-радист. Края люка сдавили летчика, он закричал от боли, но не знает, слышали ли его другие. Затем он потерял сознание и очнулся лишь оттого, что услышал шум струящейся воды. «Откуда здесь вода?» - подумал он. Летчик огляделся и с ужасом увидел вытекающий из бака бензин. Он стал кричать другим летчикам, об утечке бензина, что бы они бежали от самолета, так как он в любой момент мог взорваться. Сам он самостоятельно выбраться не мог, чувствовал, что сильно повредил руку. Топливо все вытекло, но взрыва не произошло. Все с облегчением вздохнули. Вечерело. Греться у костра было нельзя, так кругом все было пропитано топливом. Чтобы не замерзнуть, стали снимать ватные моторные чехлы, понимая, что самолет уже не восстановить. У летчиков были маленькие американские электрические фонарики, компасы и карта. Они сразу определили, где находятся – верховье рек Приштница и Волонги. На реке Волонге в то время была деревня, а на Приштнице – рыбацкий стан. Поэтому решили идти в деревню Волонга. Стрелку-радисту оказали первую медицинскую помощь, из подсобных материалов наложили шину. А командиру обработали переносицу.
На утро командир принял решение идти один. А остальные остались с больным летчиком. Командир, сориентировавшись по компасу, направился к верховью Волонги. Но, дойдя до ближайшего ручья, посчитал, что это уже Волонга и пошел вдоль ее берега. На самом деле, это была река Приштница. Но это даже к лучшему, если бы он пошел по Волонге, ему пришлось бы делать лишний круг. А Приштница речка прямая и короткая, с выходом на Чешский залив, а там и Белушье рядом.
Лыж на самолете не было, поэтому он шел пешим, в унтах, проваливаясь в сугробы по пояс, а то и по самые плечи. Были такие места, где кустарник – находящийся в ложбинах, заметало снегом по самые верхушки. Попав в такой снежный омут, приходилось, около часа выбираться из него. С начало всем телом делаешь воронку, а затем осторожно выползаешь из нее, что бы, не провалиться вновь. Порядком, намучившись, он решил, что будет легче идти по самой реке, и вышел на лед. По реке он шел гораздо быстрее. По началу небольшие берега, постепенно стали выше и превратились в обрывы и каньоны. Наконец, после очередного поворота реки, берега расступились, уступив место простору – вот оно побережье! Вдалеке, он увидел четверых рыбаков проверяющих сети и направился к ним. Рыбаки же увидев человека в военной форме – белый полушубок, портупея, наган - висевший на поясе, не понятно от куда взявшегося, испугались. Подумали немец. Случаи разные бывали, на зимовьях немцы высаживались в тундру с подводных лодок, кто его знает, кто там идет. Но подумали нас больше – всех не успеет уложить, к тому же у нас пешни есть. А один из мужиков, что постарше, сказал: «Вряд ли он немец, скорее наш». По мере приближения летчика они услышали крик: «Не бойтесь меня мужики, я русский!»
Летчика на лошадях отвезли в Белушье (12 км.), а затем в Нижнюю-Пешу (где-то около двух часов езды на лошадях). Начальник НКВД Пешского района Рухлов, сообщил о найденном летчике, в Н-Мар. Летчика срочно доставили в Нарьян-Мар. Его отчет заслушивали на Бюро Окружкома партии. Первым Секретарем Ненецкого окружкома ВКПБ, был тогда, Кузин Серафим Петрович. Сразу же из города в Нижнюю-Пешу была отправлена телеграмма: «Срочно вывезти оставшихся летчиков и все самое ценное!» Сказали об этом опытным оленеводам и показали по карте место, где разбился самолет. Оленеводы сказали, что это рядом и вывезли летчиков на оленьих упряжках. А также забрали 2 пулемета и патроны к ним. В Пеше летчики какое-то время отдыхали и отсыпались, так как у самолета они старались много не спать, чтобы не замерзнуть. Спали, в основном по очереди – один спал, двое дежурили. Потом они уехали в город, а стрелок-радист, еще остался в Пеше на лечении. Его самого последнего вывезли из Пеши. В последствии выяснилось, что рука была не сломана, но имела трещину в кости. По словам Хоменко Н.В., врачом в то время была Потеряева, а фельдшером Рогозина Валентина. Как звали летчиков, он не помнит.
Много позже отдельные части самолета, двигатели были вывезены вертолетом МИ-6, через поселок Нижняя-Пеша, в музей п. Катунино, что под Архангельском. В настоящее время музей ликвидирован.
Поиск продолжается.