Вып.2 -М.,Наука,1994.-256 с.
© Н.П. Филипенко.
КАТЕРА ПРОТИВ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ * * *
Гораздо дороже обходилось катерникам спасение команд мотоботов. За этими маленькими и беззащитными суденышками, зачастую ходившими в одиночку, без надежного прикрытия, немцы этим летом стали буквально охотиться. Жгли и топили их почти безнаказанно.
Через две недели после нашего выхода в Озерко, а именно 26 июня, ровно в 15.00 наш "сто тридцать шестой" помчался к мысу Городецкому, что на полуострове Рыбачий, у входа в Мотовский залив. В том районе немецкие истребители потопили мотобот "Пищестрой". Он направлялся в Озерко. Как мы ни спешили, как ни искали, но никого из его команды спасти не удалось.
Минут через пять после нас и также на спасение команды мотобота "Лебедь", подожженного "мессерами", в Мотовский залив вышел катер № 121 старшего лейтенанта Кульчицкого. Над морем почти чистое небо, а над заливом сплошная облачность. Того и жди, что из нее внезапно вывалится осиный рой "мессеров" или "фокке-вульфов". Так оно и случилось.
"Сто двадцать первый" еще не дошел до горевшего вдалеке мотобота и находился в пяти милях от мыса Выев-Новолок, когда из туч на него выскочила
шестерка Me-109. Снизившись до высоты 20-30 м, они с кормовых углов атаковали катер. Прицельно бить по ним комендорам Чугунову, Антюшину, Мартынову и думать не приходилось: ветер с норд-оста гнал по заливу четырех-бальную волну и катер валяло с борта на борт. Но комендоры все же успели сделать выстрелов по шесть из обеих пушек, когда их заклинило. Кульчицкий прибавил было скорость, но забыл о необходимости маневра, и катер продолжал прямолинейное движение. Пулеметно-пушечные очереди с быстрых черных машин ударили по мостику, рубке и бензоотсеку. Сразу же упали тяжело раненные сигнальщик Николай Руденко, командир Михаил Кульчицкий и его помощник старший лейтенант
Борис Сербский. В рубке убило радиста
Стефана Нечаева. Погиб весь расчет носовой пушки. Вспыхнул пожар в бензоотсеке, и подхваченное ветром пламя охватило бак катера.
А истребители делают новый заход, бьют по корме. После первой же очереди заело пулемет у боцмана Иванова. Не успел он исправить задержку, как упал убитый. Замолчал и второй пулемет: тяжело ранило стреляющего из него старшину минеров
Кулакова. Один за другим заглохли все три мотора, и катер по существу превратился в неподвижную, пылающую мишень для неунимающихся налетчиков. И - новые людские потери. А ветер гонит вперед катера полосу огня от горящего в воде бензина. Высоко поднимается столб черного дыма.
На нашем "сто тридцать шестом" сразу заметили, что экипажу "сто двадцать первого" приходится туго, и мы поспешили к нему на выручку. Когда же приближались к горящему катеру, радист Сергей Лоскутов принял запоздалый приказ: "Идти на помощь Кульчицкому". Немцы, обстреляв "сто двадцать первый", попытались было атаковать и нас, но, встретив отпор, скрылись в облаках.
Наши ребята заранее приготовились к борьбе с огнем: подали на верхнюю палубу все огнетушители и запустили центробежный насос для подачи забортной воды в пожарную магистраль. Осторожно швартуемся носом к корме "сто двадцать первого", куда еще не добрался пожар. Старший лейтенант приказал нашему носовому артрасчету приступить к спасению людей, остальным же оставаться на своих боевых постах на случай возможного повторения нападения немцев.
Мы четверо - старшина Александр Лазарев, Иван Гнасевич, я и рулевой Сергей Крупин - стали торопливо переправлять к нам на палубу тех раненых, которые собрались на корме - пока еще в безопасном месте - среди стеллажей глубинных бомб. Ближе к мостику лежал с перебитыми ногами потерявший сознание старшина второй статьи Александр Несчета, и нам его пришлось переносить всей четверкой. Умер он, как и помощник командира Борис Сербский
(в списке раненых Б.Сербский отсутствует, в найденных документах указано "труп не найден" и "пенсия не положена" - padsee), уже в госпитале Полярного. Только Александр Хворостухин, раненный осколком в спину, перешел к нам на катер сам. У носовой пушки горели тела убитых комендоров - командира расчета Чугунова
(в списках погибших и раненых фамилия Чугунов отсутствует-padsee) и молодых краснофлотцев
Часникова (видимо опечатка, в списке Гасников-padsee) и
Горбачева. Их никак нельзя было достать из пламени, хотя старшина мотористов Василий Беляев и пытался пробиться к ним, действуя двумя огнетушителями.
Раненых и убитых мы перенесли к себе на палубу в считанные минуты. Все сделали вовремя. И тут из клубов дыма вдруг выскочил незамеченный нами немецкий истребитель. Он не успел сориентироваться и открыть огонь, как по нему ударили обе наши пушки и пулеметы. Немец тут же свечой ушел в облака.
В тот день у нас на борту находился проходивший морскую практику курсант военно-морского медицинского училища А. Лолабеков. Он-то и оказал всем раненым первую помощь. Пришлось ему, кроме бинтов, израсходовать на перевязки простыни и полотенца. Сделал все на совесть. Так после оценили врачи госпиталя в Полярном. Вот только своему товарищу по училищу - курсанту Басову он уже ничем не мог помочь...
Старший лейтенант Штатько, видя тщетность наших усилий в борьбе со все более разгоравшимся пожаром и опасаясь взрыва, отвел "сто тридцать шестой" подальше от погибавшего. И тут к месту трагедии подошел катер № 111 с командиром отряда капитан-лейтенантом Соломоном Раскиным на борту. Он приказал старшему лейтенанту Штанько взять горящий "сто двадцать первый" на буксир и доставить его к южному берегу залива, до которого было мили три. Боцман Калугин закрепил буксирный конец на начинавшей гореть корме "сто двадцать первого", но, как только дали ход, буксир оборвался на большой волне. Дважды Калугин заводил трос, и оба раза его рвало как нитку. А пламя меж тем охватило весь катер, горело все внутри него.
Видя такое, капитан-лейтенант Раскин после недолгого раздумья приказал старшему лейтенанту Штанько артогнем потопить "сто двадцать первый". Отошли от него на полкабельтова и с тяжелым сердцем стреляем. Но катер не тонет. Дело в том, что после недавнего ремонта корпус его основательно просох. Пришлось нам израсходовать 35 снарядов и изрешетить борт "сто двадцать первого" так, чтобы вода заполнила все помещение.
А немцам неймется. Снова из густого дыма, стлавшегося над заливом, выскочили два "фокке-вульфа-190". И тут комендоры обоих катеров, что называется, отвели душу: таким огнем встретили их, что немцы тут же скрылись за сопками. А мы, сняв каски, издалека смотрели на агонию корабля. Только почти через полтора часа, в 18.57, катер № 121 тихо погрузился в воды Мотовского залива...