Когда Иван Иванович смеется, параллельные линии шрамов на его щеках скрещиваются, и лицо предрика, с ровными кругами птичьих глаз, похоже на какой-то необыкновенный астрономический прибор.
Например, фототеодолит высшего, одухотворенного порядка.
Официальная подпись Ивана Ивановича-нежнейшее кружево из тонких паутинок. Такое кружева бывает иногда в разбросе перистых облаков на знойном июльском небе, под большими широтами.
Вобще-то Иван Иванович малограмотный. Читает по-русски с большим трудом.
Зато с географической картой Краснояров творит чудеса.
Просит прочесть ему названия заливов, мысов, рек. Потом идет пальцем вдоль очертаний берега — черная линия над синей отмывкой — и видит, вне всякого сомнения видит места, о которых говорит. Краснояров своей профессиональной памятью зверопромышленника и рыбака восстанавливает подлинные контуры морского берега по намекам, которые очень приблизительно дает карта. ЯАССР 1924 года. Более новой карты пока еще нет. Эта — существующая — грешит чуть ли не каждой точкой своих пространственных указаний.
Во мне говорит профессиональное самолюбие. Не так прост сделать точную карту страны площадью в три с половиной миллиона квадратных километров и плотностью населения на квадратный километр в десятую долю человека — немногим больше по весу одного гуся. На побережьи еще хуже: там и людей-то нет — одни песцы.
Иван Иванович ловит это слово:
— Вот именно... кырса... песец!
— Что же он?
— Глупый зверь. Совсем глупый зверь! Может карту чертить.
От смеха на лице Красноярова легкомысленно прыгают боевые отличия -шрамы. Иван Иванович очень доволен. Поймал! Тем более, что объяснение приходит совсем простое:
— Смотри: приехала экспедиция. Начальник зовет к себе улусного голову. Раньше так назывались волостные старшины. Дает ему чашку спирту. Говорит: «Экспедиции надо проводника показать дорогу на остров Иванова». Какой остров Иванова? Улусный голова отвечает: «Не знаю острова Иванова. Сох!» Начальник говорит: «Неправда, здесь давно, много лет назад, ходил другой начальник — Иванов, видел остров, называл остров своим именем. Остров должен быть. Давай проводник!» Улусный голова посылает старика. Старик хитрый. Экспедиции много спирта, мною еды. Старик говорит: «Кимбиллер? (Кто знает?) Пойдем искать остров Иванова!» Экспедиция уходит. В наслеге много смеются. Экспедиция острова Иванова не нашла. Нашла большое озеро. Новый начальник говорит: «Моя фамилия Петров, пускай озеро будет Петров». И пишет на карту. Потом нашел река, говорит: «Мой помощник Николаев, пускай река будет Николаев». Себе взял, другим подарил, якуту ничего не оставил. Смотри: ходил я по берегу моря от Индигирки до самого Борхая и дальше, до Лены. И ходил по тундре от Аллаихи до самого Булуна. Вот, читай, прямо по дороге какие озера будут...
Озера, действительно, на карте помечены — большие, правильно очерченные. Читаю: озеро Хохрина, озеро Тикси... река Тимофеевского...
— Кокрина?! Никто не знай. Тикси — сох! никогда не был. Бухта Тикси — есть в губе Борхая. Озера нет, никто не знай!
Так же безжалостно критикует Иван Иванович изображение берегов, находит мысы там, где на карте берег совершенно ровный, отводит реки совсем не туда, куда их заставляет впадать карта.
— Берега экспедиция тоже не знай! — говорит предрика.
— Кто же знает?
— Кырса спроси. Кырса (песец) берег знает. Краснояров не шутит. Он подробно объясняет
свою мысль. Песцы водятся главным образом на морском побережьи. Зверь это прожорливый и не очень умный. Ловят его в капканы (пасти), примитивные «давилки» из бревен. Эти пасти, ничем не замаскированные, стоят на одном и том же месте, пока не сгниет дерево. А ставят пасти чуть ли не вплотную одна к другой. Через десять-пятнадцать метров. Зверопромышленники в течение зимы объезжают несколько раз капканы, достают удавленных песцов, ставят новую приманку. Всего пастей, только в районе трех соседних колхозов: Аллаиховского, Бириляхского и Хромского, около десяти тысяч.
Десять тысяч точек на побережьи! И колхозники-промышленники бывают ежегодно по несколько раз в каждой из этих точек. Значит, если собрать этих колхозников и опросить их, общая картина побережья будет установлена достаточно точно. Длина береговой черты около трех тысяч километров, если разделить эту длину на десять тысяч... Любопытные выводы!
Иван Иванович смотрит теперь очень серьезно, говорит решительно. На прошлогоднем пленуме ЯЦИКа он вносил предложение создать при местных риках ячейки содействия изучению края. Местные жители — не только проводники к островам неизвестных «ньюча» Ивановых и к озерам Петровых, они лучшие исследователи своего края.
Надо только уметь взять у населения эти ценные сведения.
Теперь в тундре колхозы. Колхоз, с моей, гидрографической, точки зрения, большая сила для карты. Колхоз все знает, потому что охотники и рыбаки сносят теперь все свои наблюдения в одно место — в колхозную юрту, в колхозную тордоху.
Возьмешь их, колхозников, как работников, как сотрудников, и получишь то, что тебе надо — настоящую карту.
