В обратный путь
16 сентября. Сегодня день прощания с населением Якутской республики и представителями ее правительства. На коротком прощальном митинге принята резолюция, в тот же день отправленная ЦК ВКП(б) – товарищу Сталину, и правительствам СССР, РСФСР и Якутской АССР.
Резолюция заканчивалась словами:
«В Ленской экспедиции дело индустриализации Якутской АССР получило новую творческую основу. Под руководством партии и правительства новые богатства станут на службу народному хозяйству.
Морские суда уходят в обратный путь.
Приведенные речные суда вступили в строй речного флота Лены и семнадцатого поведут первый караван грузов, полученных с западной части Северного Морского пути. Собрание заверяет партию и правительство, что на последнем этапе экспедиции экипажи судов примут все меры к скорейшему благополучному ее окончанию.
Да здравствует коммунистическая партия большевиков и ее любимый вождь товарищ Сталин!
Да здравствует Союз социалистических республик!»
От имени якутского правительства отдельным участникам экспедиции вручены почетные грамоты. Оба парохода – «Володарский» и «Сталин» – получили ценные подарки для премирования наиболее энергичных работников из команды и комсостава.
В три часа раздались прощальные гудки пароходов. Оставшаяся в Тикси «Пятилетка» ответила своим гудком за весь ленский флот.
В походе и на разгрузке морские суда выиграли много времени по сравнению с плановым сроком. Но это не могло покрыть общего запоздания, происшедшего в пути от Архангельска до Диксона. Оно только сократилось с 19 до 6 суток.
Пароходы идут открытой водой. Быстро скрылся южный берег Булункана. Изредка проносятся молчаливые белые чайки.
«Правда» продвигается вдоль берега Восточного Таймыра также по чистой воде. Зато «Русанов», ее освободитель, попал в тяжелое положение. Льды заперли его в бухте Прончищевой и там, в узком пространстве, теснят его со всех сторон.
Капитан Ерохин сообщает радиограммой: «Мечусь от льдов из конца в конец. В крайнем случае выброшусь на мель, чтобы спасти пароход».
Запрашиваем:
«Можем ли чем вам помочь?»
«Выйду сам, как только начнется отлив, лишь бы продержаться часы прилива...»
«Красин» идет наперерез пароходам, сообщив, что в его районе молодой лед уже достиг значительной толщины.
18 сентября. Пароходы быстро продвигаются на северо-запад. Иногда встречается блинчатый лед. Температура вчера и сегодня – 7°. Дует норд-вестовый ветер, самый неблагоприятный для нас.
Ночью загорелось над нами северное сияние. Оно еще не сильное, но его появление наполняет нас тревожными сомнениями. До мыса Челюскина надо еще подниматься выше трех градусов. Здесь десять дней тому назад стояла открытая вода, сейчас же мы идем уже довольно прочным молодым льдом. Сейчас «Володарский» режет его довольно легко. Но чем дальше мы удаляемся на север, тем труднее становится продвижение.
Морское плавание превратилось в ледяное плавание. С неприятным скрежетом и шумом раздвигается лед под тяжестью парохода. Мы выполнили основное задание Совнаркома – сдать грузы Якутской республике. Нам надо еще опровергнуть мнение Норденшельда, что Северный Морской путь между Леной и Европой не может быть использован для хозяйственных целей.
Вдали показался дымок «Красина». Немного меняем курс, чтобы скорее «склиниться» с ним. Это обещает более быстрое продвижение всего каравана. Встретились смерзшиеся поля мелкобитого льда. «Володарский» и «Сталин» обходят их в направлении «Красина». В шестнадцать часов суда пошли в кильватер за ледоколом.
«Правда» еще 17 сентября легла в дрейф и ожидает нашего подхода. «Русанов» выбрался из своей ледяной тюрьмы в бухте Прончищевой и идет на соединение с нами.
В двадцать два часа пароход «Сталин» дал сигнал остановки. Машина его перестала работать. От удара о льдину погнулась лопасть и затормозила ход судна.
19 сентября. Караван стоит среди сплошного плавучего льда, непрерывно дрейфуя с ним на юг со скоростью полмили в час. В ледяной воде идет энергичная работа по срезке согнувшейся лопасти. В помощь пострадавшему пароходу перевели на него часть команды «Красина». Но только в 13 часов 50 минут, потеряв на срезке лопасти свыше пятнадцати часов и около восьми миль пройденного до дрейфа пространства, экспедиция получила возможность двинуться вперед.
Через сорок минут новая остановка. На пароходе «Сталин» сломалась валоповоротная машина. На исправление ее ушло около часа.
К вечеру к каравану присоединился «Русанов». Он шел, с трудом разрезая лед. С его приходом увеличились наши силы, так как по пути он будет обкалывать «Володарского», не отвлекая на эту работу «Красина».
«Сталин», как наименее надежное судно, идет вслед за ледоколом.
20 сентября. Разреженный мелкобитый лед. Он почти не задерживает каравана. Больше не слышно шума ломающихся под ударами ледокола льдин. Меланхолией надвигающейся ночи окутано все пространство. Изредка раздаются стонущие голоса оставшихся здесь стаек люриков и чистиков. Они держатся на воде среди льда и не улетают при виде каравана.
В шесть часов к каравану присоединилась «Правда». Теперь все в сборе.
Показались острова Самуила. Они окружены тяжелым припаем и плавучими ледяными полями. Идем в обход их, держа курс несколько северо-западнее в направлении пролива Вилькицкого.
В двадцать часов прошли мыс Челюскина. От начальника зимовки Рузова получили радиограмму с просьбой остановиться на несколько часов для разрешения некоторых вопросов. Из Москвы также есть поручение взять с мыса два самолета «У-2» и вывезти их в Мурманск. Но об остановке каравана в этом тяжелом месте не может бытьи речи.
21 сентября. Льды сгустились вокруг каравана. Темная ночь закрыла всю перспективу. Течение в проливе Вилькицкого уносит остановившиеся суда обратно – на восток.
В четыре часа утра наступил рассвет. Караван двинулся вперед. Через сорок минут пароход «Сталин» дал сигнал остановки. Вновь перестала работать машина, согнулась другая лопасть винта.
Дано распоряжение отломать ее и следовать дальше. «Правда» отстает от каравана. Она также потеряла лопасть. Целым остался только «Володарский».
Лишь в семь часов вечера пароход «Сталин» получил возможность двигаться. Караван направился в путь.
В 21 час 25 минут во льду застряли «Сталин» и «Володарский». Ледокол повернул к ним для освобождения их от льдов. В двадцать два часа опять остановка. За вахту прошли только девять миль.
Наступившая ночь не позволяет уверенно двигаться вперед. Невидимые льды с глухим шумом бьют о борт «Красина». От их ударов ледокол бросается в сторону. Прямой курс сменяется зигзагообразным.
«Володарский», идущий сзади, просит о помощи: его зажали льды. Просит помочь и «Правда». Надо остановиться до рассвета...
22 сентября. В три часа утра пошли вперед. «Красин» едва пробивает дорогу среди крупнобитого торосистого льда. Караван с трудом продвигается по проложенному ледоколом каналу. Ветер крайне слабый – не более двух баллов.
Уже два дня подряд экспедиция борется со льдами, не продвинувшись дальше мыса Челюскина. Ничтожный выигрыш пространства за день бесследно поглощается ночной остановкой. С «Сибирякова» получена радиограмма о помощи. Его зажало тяжелыми льдами в районе архипелага Норденшельда.
Итак, впереди еще худшие ледовые условия. В районе залива Толля зимовка пароходов невозможна. Там происходит беспрерывная подвижка льдов, по крайней мере до тех пор, пока не замерзнет пролив Вилькицкого. Наши пароходы не выдержат мощных сжатий льдов. Остановка в дрейфующем льду – гибель для них.
Надо попытаться произвести авиаразведку с помощью взятого в бухте Тикси самолета. Товарищи Линдель и Игнатьев готовиться к вылету.
«Красин» получил распоряжение идти на самостоятельную разведку к северу. Он пошел вперед, с трудом прокладывая себе дорогу среди торосистых ледяных полей, спаянных уже плотным молодым льдом. Налетела сильная снежная пурга и закрыла весь горизонт. Ледокол остановился. На мачтах нависли ледяные иглы. Прогнозы метеорологов о быстром наступлении зимы оправдались с полной очевидностью.
23 сентября. Авиаразведка не удалась из-за отсутствия летной погоды. Но, в сущности, она уже и не нужна. Ситуация льдов совершенно ясна. Ветер сменился на восточный. Он еще подогнал льда в пролив Вилькицкого. Всюду видны плоские льдины и целые ряды торосов.
«Сибиряков» вторично дал характеристику льдов в районе архипелага Норденшельда. Она ухудшилась за последние сутки.
Необходимо отступать на зимовку. Дальнейшие попытки продолжать рейс приведут только к гибели судов и людей...
Придет ли южный ветер, который нам так нужен? Все данные синоптики говорят о том, что он придет. Но придет тогда, когда уже будет поздно, когда весь плавучий лед будет скован в одно неподвижное, целое поле.
Надо выводить лесовозы из дрейфующего льда и дать возможность «Красину» уйти с «Русановым» на помощь «Сибирякову».
Тяжело давать приказ об отступлении перед силами природы, когда уже побеждена большая часть трудностей, когда от чистой воды нас отделяет не более 100 миль. И все же надо отступить в безопасное для судов место, так как дальнейшее продвижение вперед было бы продиктовано только трусостью перед зимовкой.
Сквозь ночную тьму начинают пробиваться сумеречные лучи света. В грязно-серый цвет оделись окружающие льды. Стали видны корпуса пароходов. Пора сниматься с ледяного якоря. Гулким гудком будит «Красин», дремлющие пароходы. Один за другим откликнулись они, готовые следовать в кильватер за ледоколом.
– Куда вести пароходы? На восток или на запад?
– На восток... На зимовку...
Другого выхода нет. В этот трудный ледовый год лесовозам нельзя пройти путь к устью Лены и обратно в одну навигацию. Это сделает «Красин» с двумя ледокольными пароходами – «Русановым» и «Сибиряковым».
Выводы Норденшельда неприемлемы для нашего времени. Этот путь проходим даже в тяжелых ледовых условиях, – в этом случае судами, приспособленными к плаванию во льдах, а не лесовозами. Слишком резка разница между силами лесовозов и силами ледокола, слишком слабы их корпуса...
Караван повернул обратно к островам Самуила. «Красин» пробивается ударами, беря с боем каждую милю. На суда, обреченные на зимовку, по радио послан приказ:
«... приказываю остановить дальнейшее продвижение каравана на запад, вернуть для зимовки лесовозы «Володарский», «Правда» и «Сталин» в район островов Самуила.
После постановки судов на зимовку ледоколу «Красин» продолжать поход на запад, взять под свою проводку пароход «Русанов» и сжатый льдом пароход «Сибиряков».
Капитанам судов «Володарский», «Правда», «Сталин» предлагаю срочно проверить оставшийся на зимовку штат, списав излишнее количество людей на борт «Красина» и парохода «Русанов», обеспечив их всех нужной одеждой и материалами на случай вынужденной зимовки. Начальнику геологической экспедиции Урванцеву предлагаю остаться на зимовку, подобрав нужный штат специалистов и рабочих для полного изучения района зимовки с точки зрения геологической, метеорологической, охотоведческой и т. д. Руководство этой работой поручается товарищу Урванцеву. Излишний штат экспедиции, находящийся на пароходе «Правда», списать на пароход «Русанов», обеспечив последний всем необходимым на случай вынужденной зимовки.
Командир парохода «Володарский» товарищ Смагин Николай Васильевич назначается групповым капитаном зимующих морских судов. Поручаю товарищу Смагину озаботиться надлежащей постановкой судов и вести наблюдение за их состоянием за весь период зимовки. Моему заместителю, товарищу Сорокину Михаилу Яковлевичу, и всем лицам, относящимся к штабу Ленской экспедиции, предлагаю перейти на ледокол «Красин» для дальнейшего следования к месту назначения.
...Сделав все возможное для проведения каравана вперед, мы должны принять все меры к сохранению и наилучшему использованию оставшейся группы людей и к сохранению в целости кораблей и другого имущества.
Мы должны выполнить свой долг перед партией и правительством до конца.
Начальник Ленской экспедиции Лавров».
В двенадцать часов мы увидели острова Самуила. Раздались удары «Красина» о лед неподвижного припая, соединившего в одно целое эти острова.
В это время на зимующих судах происходил отбор зимовщиков. Самые слабые физически и морально неустойчивые списывались на ледокол «Красин» и пароход «Русанов». Наиболее стойко вели себя архангелогородцы.
– Зимовать, так зимовать...
Многие из команды «Красина» просили оставить их на зимовку. Но нельзя было удовлетворить их просьбы. Ледоколу предстояла еще тяжелая борьба в дальнейшем походе на запад.
Капитан «Русанова» Ерохин спустился на лед для прощания с земляками.
– Товарищ Ерохин, остался бы ты на зимовку вместо капитана одного из лесовозов.
Предложение сделано, конечно, в шутку. «Русанову» самому, возможно, придется перезимовать во льдах. Это сильное ледокольное судно может стать на зимовку даже в районе архипелага Норденшельда, где лесовозы не имеют никаких шансов на спасение.
Вынужденная полярная зимовка совершенно не сравнима с зимовкой, заранее организованной. Она угнетающе действует на психологию остающихся зимовать людей. Нужен определенный запас мужества и энергии, чтобы быстро преодолеть угнетенное состояние и примириться с мыслью о долгой разлуке с близкими.
Совместно с товарищем Урванцевым наскоро составляем программу научных работ. Для выполнения их с нами остаются восемнадцать человек научных работников и обслуживающего персонала.
Вездеходы, собак, палатки и нужные приборы оставляем при себе.
– А мне уходить или зимовать с вами? – спрашивает художник Рыбников.
Он сделал во время экспедиции много хороших эскизов и набросков. Соблазнительно оставить и его, чтобы не только полярный день был отображен на полотне художника, но и полярная ночь. Но тогда его картины не попадут на зимнюю полярную выставку. Кроме того мы не можем позволить себе роскошь иметь хотя бы одного лишнего человека. Нет гарантии, что мы не вынуждены будем объединиться в бункере одного из пароходов.
– Перебирайтесь на «Красина». Поедем с вами на зимовку в следующий раз.
На «Русанове» новыми людьми забиты все помещения. Судно слабо обеспечено медицинской помощью: нам же достаточно двух врачей.
– Отпустите с нами доктора Мейера, – просит «Русанов».
Это один из лучших хирургов московских больниц. Было бы, конечно, нецелесообразно удерживать его на зимовке, где скорее нужен терапевт, а не хирург...
Доктор Мейер перебирается с «Правды» на «Русанова». Его должна заменить врач Урванцева, почти постоянная спутница своего мужа в его полярных скитаниях.
– А я останусь? – спрашивает доктор Диденко с парохода «Володарский».
Он – коммунист, в прошлом партизан гражданской войны, теперь опытный терапевт.
– Конечно. Вы будете у нас представлять Наркомздрав на островах Самуила.
– Возражений не имею, – соглашается Диденко и уходит «грабить» аптеку «Красина».
Подбор зимовщиков островов Самуила закончен.
– Можно уходить? – спрашивают «Красин» и «Русанов».
– Счастливый путь!.. До будущего года!..
Зимовщики, столпившись на краю припая, молча смотрят вслед уходящим пароходам, откуда несется последний привет:
– Про-щай-те!..
Зимовка судов 1-й Ленской экспедиции началась.
