Автор: Михаил ВЕСЕЛОВ
Три сотрудника рыбоохраны на весь округ в ту пору, когда в наши реки заходит атлантический лосось? Это, мягко говоря, грустно! Грустно, в первую очередь, для судьбы семги. Защитников у нее мало, зато желающих залучить в свои сети предостаточно.
В эти осенние ночи на Печоре вблизи деревень Лабожское, Каменка, Хонгурей, Тошвиска и других царит лихорадочная суета. Под покровом темноты туда-сюда снуют лодки и, понятное дело, не прогулки ради. После них река буквально усеяна «поплавями» - наиболее эффективными орудиями рыбалки, которым браконьеры отдают предпочтение. Без боязни ошибиться скажу, что общая длина этих сплавных сетей, ежесуточно закидываемых в реки НАО, составляет сотни километров.
Административные штрафы в размере от 1000 до 2000 рублей за незаконный лов с сетями браконьеров не останавливают. (Это пустяк, если учесть, что цена семги в этом году поднялась до 450-500 рублей за килограмм). Любые звуки по воде разносятся очень далеко и отчетливо, незаметно к рыбакам не подберешься – они успевают избавиться и от снастей, и от улова. Поди, докажи, что это именно их «поплавь». Мол, случайно рядом оказались, знать ничего не знаем и ведать не ведаем.
Само же по себе нахождение на реке преступлением не является. Попадаются с поличным либо неопытные раззявы, либо вконец обнаглевшие. Так что инспекторы рыбоохраны на водоемах, скорее, не столько карают и наказывают, сколько разгоняют и распугивают браконьеров. А еще – очищают реки от сетей, что тоже важно.
НЕБЛАГОДАРНАЯ РАБОТА
Но почему же, наконец, в Ненецком отделе Двинско-Печорского территориального отдела Госкомрыболовства РФ, по сути, некому денно и нощно патрулировать нерестовые реки? А вот не идут люди на эту работу, и все тут! И ничего странного в этом нет. На объявление в окружной газете о вакансиях отклики были, но как только кандидаты подробнее узнавали об условиях работы и предлагаемой зарплате, энтузиазм быстро улетучивался.
За жалованье в 18-20 тысяч рублей сутками и неделями мотаться на моторке по речным просторам? Постоянно вступать в конфликты, рисковать здоровьем, а то и самой жизнью? О риске не ради красного словца сказано. Никогда ведь не знаешь, на что нарвешься во время рейда: могут в драку полезть, лодку протаранить, веслом по голове огреть, а то и ружье в лоб нацелить. Бывали такие случаи.
Безусловно, и к этому готов кто-то из тех, кому, как говорил Верещагин, за державу обидно. Но есть еще одно обязательное требование: у инспектора должно быть высшее профессиональное образование по специальности. Теперь иначе нельзя – госслужба, однако! Но такие специалисты и раньше были наперечет, а нынче их просто днем с огнем не сыскать.
Словом, как имелось восемь инспекторских вакансий в июле, так восемь остается и в сентябре. Поэтому начальника отдела, моего давнего знакомого Юрия Спорыхина в кабинете и вообще в городе застать трудно. Он просто вынужден фактически без выходных нести дежурство на реках «за себя и за того парня».
В начале лета, когда на Юрия Николаевича возложили нелегкую задачу по возрождению из небытия окружной рыбоохраны, не было даже служебных лодок и моторов, приходилось использовать личные. Хорошо, в сложный момент очень помогло с транспортом руководство сельскохозяйственного производственного кооператива (рыболовецкого колхоза) «Андег» и Ненецкого «Рыбакколхозсоюза».
КОСТРЫ ИЗ РЫБЫ
«Андег» - единственное сельхозпредприятие в НАО, которому позволено легально ловить семгу сетями. По согласованию с учеными колхозникам выделена небольшая квота. Соответственно, лишь в их магазине «Аргус» печорской семгой торгуют на вполне законных основаниях.
Тут стоит пояснить, что до недавнего времени у коммерсантов, имевших хорошие связи с людьми в погонах, была правовая лазейка для реализации заведомо браконьерской рыбы. Я бы даже сказал, что не лазейка, а широко распахнутые ворота. Через них на рынок поступал так называемый конфискат.
Что примечательно, объемы конфискованных уловов измерялись многими тоннами, но к уголовной ответственности за браконьерство почти никто, нигде и никогда не привлекался. Чаще всего рыба оформлялась как бесхозная. Дескать, обнаружен склад, неизвестно кому принадлежащий. Все, что найдено, сдано в торговую сеть и на переработку. Вот только сдано по одной цене, а продано совсем по другой. Представляете, какой простор для махинаций? Государству по сравнению с коммерческими структурами, разумеется, доставались крохи.
Так происходило в Приморье и на Камчатке, буквально заваленных кетой, горбушей и красной икрой. Так было на Каспии, где едва не подчистую извели осетра и белугу. Осужденных браконьеров - единицы, зато черную икру и осетровый балык продавали на каждом углу. Нечто подобное творилось и в наших краях.
Распутать этот узел было невозможно, только разрубить. И разрубили. Все, что конфисковано и «найдено» - красная рыба, контрафактная продукция из нее, а также икра - теперь должно уничтожаться на месте. Эта крайняя мера, знаю, вызвала неоднозначную реакцию в обществе. Запылавшие по стране костры из стерляди и семги меня самого ввергают в шоковое состояние.
Спрашиваю Юрия Спорыхина, каково оно, жечь красную рыбу?
- Тяжело, - откровенно признается он, - сердце кровью обливается. Но в то же время понимаю, что по-другому остановить маховик браконьерского промысла вряд ли получится…
КСТАТИ
В предыдущей части статьи я уже упоминал, что за каких-то двадцать лет численность печорского стада атлантического лосося уменьшилась в два раза. Назову и другие цифры: за это же время средний вес одного экземпляра семги снизился с 6 до 3,5 килограмма. А значит, дальше отступать уже некуда! Но и это еще не всё. По словам Юрия Спорыхина, куда большую тревогу специалистов-ихтиологов вызывает состояние стада рыбы сиговых пород в нашем регионе. Оно также катастрофически сократилось, правда, по другим причинам. Поэтому сегодня поставим многоточие… Разговор о белой рыбе у нас пойдет впереди.
