Вскоре после того, как Амундсен в 1926 году перелетел на дирижабле через Северный полюс, выдающийся итальянский конструктор дирижаблей Умберто Нобиле, принимавший участие в перелете Амундсена через полюс, выработал проект новой экспедиции на воздушном корабле в центральную Арктику, которая должна была преследовать преимущественно научно-исследовательские цели. Экспедиция Нобиле, осуществленная на дирижабле "Италия" (объемом в 18 800 куб. метров) в 1928 году, закончилась трагедией.
Сейчас же после этого в различных странах были приняты меры к спасению итальянцев; в спасательных операциях участвовало 18 морских судов, 21 самолет и около 1500 человек. Решающими оказались операции, которые были предприняты со стороны СССР и которые основывались на совместной работе ледоколов и самолетов.
Первым снизившимся на льду у палатки Нобиле был шведский летчик Лундборг. Это было 24 июня. Самолет Лундборга мог поднять только одного пассажира, и им был Нобиле.
Следующими спасенными с "Италии" оказались Дзаппк и Мариано, которых обнаружил на пловучем льду самолет Б. Г. Чухновского с "Красина". Это было 10 июля. "Повернув от острова Фойн прямо к северу,—рассказывает Чухновский, — и дойдя до первых разреженных льдов, я направился на северо-запад. Через несколько секунд полета, когда самолет находился в широте 80°42' и долготе 25°45, механик Шелагин, который был в это время наиболее свободен, как вихрь ворвался в мое отделение, дернул меня несколько раз за руку и закричал, что видит группу людей. Я сам хорошо видел одного стоявшего на льдине и махавшего руками человека и около него — движущееся существо, которое было гораздо ниже его и движения которого трудно было различить. Льдина, на которой они находились, была длиной примерно около десяти метров и несколько меньшей ширины".
Не имея возможности снизиться, Чухновский полетел обратно к "Красину", но из-за тумана был вынужден сделать посадку на лед у мыса Вреде, во время которой у самолета снесло шасси. Потерпевшие аварию летчики были позже сняты подошедшим к мысу Вреде "Красиным". Но самое главное самолет Чухновского сделал, — он обнаружил "группу Мальмгрена", о чем немедленно по радио было сообщено "Красину", и выяснил возможность для ледокола продвигаться дальше на восток, к главному лагерю итальянцев.
12 июля "Красин" подошел к месту, указанному Чухновским, и взял на борт Дзаппи и полумертвого и обмороженного Мариано. Мальмгрена не оказалось. На первый вопрос о его судьбе Дзаппи ответил: "Это был настоящий человек. Он умер месяц назад. Дайте мне есть, я очень голоден". Остальные оставшиеся на льду участники экспедиции Нобиле были спасены "Красиным" —в тот же день, когда он подобрал Дзаппи и Мариано.
Еще до того, как с "Красина" вылетел самолет Чухновского, попытки достичь палатки Нобиле воздушным путем были сделаны с "Малыгина", который во второй половине июня находился в непроходимых льдах несколько севернее острова Надежды. Расстояние, которое тогда отделяло "Малыгина" от льдины итальянцев, составляло более 400 километров и значительно превышало радиус действия имевшегося на "Малыгине" небольшого самолета "Ю-13". Поэтому, прежде чем лететь к итальянцам, надо было устроить где-нибудь на полпути промежуточную базу горючего. Летчиком с "Малыгина" М. С. Бабушкиным такая база была устроена 24 июня на одном из островов короля Карла.
На обратном пути к ледоколу самолет совершил вынужденную посадку на морской лед и только на другой день вернулся к "Малыгину".
29 июня Бабушкин снова вылетел на север, намереваясь на этот раз при помощи промежуточной базы долететь до итальянской палатки. Однако уже в 50 милях от "Малыгина" налег густой туман и вынудил самолет снизиться.
"Невероятно мучительной была эта посадка, — рассказывает Бабушкин. — Раз пять приходилось кружиться над льдиной. То, что показалось бы ясным в хорошую погоду, в тумане исчезло. Ропаки и торосы сливались со снегом, и сверху совершенно не было видно того, что могло погубить самолет". Покружившись над большой пловучей льдиной, самолет из-за непогоды вскоре же опять должен был снизиться на лед.
В это время начался шторм. Льдины пришли в сильное движение, и края ледяного аэродрома стали ломаться. Бабушкин отрулил на середину льдины, где она, к счастью, выдержала. "Напряжение наше достигло крайних пределов,— вспоминает Бабушкин. — Мы все время были в ожидании всяких сюрпризов от шторма. Приходилось следить за самолетом, — ветер мог каждую минуту его опрокинуть. На четвертые сутки самолет опять стал искать "Малыгина", но и на этот раз помешал туман. Я спустился. Это была небольшая льдина, вся покрытая мелкими проталинами и лужами. Некоторые из этих луж настолько протаяли, что довольно было двух-трех ударов ложем винтовки, чтобы пробить лед насквозь. Все это нам пришлось узнать уже тогда, когда впоследствии, при нашем старте отсюда, радист Фоминых, пройдя к подножке самолета, чтобы влезть в кабину, провалился под лед, и мы едва спасли его". Только 4 июля металлическая птица Бабушкина, целая и невредимая, как и его пассажиры, снизилась у борта "Малыгина".
11 июля Бабушкин сделал третью попытку долететь до итальянцев, но и на этот раз помешал туман. При возвращении сломались лыжи, уже совершенно изношенные, и самолет вышел из строя.
Кроме перечисленных, Бабушкин совершил еще ряд пробных и рекогносцировочных полетов, сделав в общей сложности 15 посадок на лед и столько же раз снявшись с него. Хотя Бабушкин, главным образом вследствие небольшого радиуса действия самолета, и не достиг главной цели — палатки итальянцев, тем не менее его полеты в техническом отношении являются одними из самих выдающихся, предпринятых в Арктике. Стартование с дрейфующей льдины и возвращение к ней до Бабушкина еще не практиковались, так как это считалось слишком рискованным, а некоторыми — даже невозможным. Один из лучших знатоков арктических льдов, норвежский профессор Харальд Свердруп, прямо заявлял, что "летом о посадке самолета на лед не может быть и речи". Бабушкин, как сказано, совершил на одной и той же машине 15 таких посадок, что и в настоящее время является непревзойденной работой.
