"Северный полюс-5"

[[ Леспромхоз ]]

Т.е. версия, что последние три фото попали к Кирилину от других людей позже ?
Данных о его участии в более поздних СП или ВВЭ нет.
И еще, что за цифирки написаны на стенах сборных домиков? Номера для монтажа?

Кстати, только-что обратил внимание на то, кем заверены записи в летной книжке Кирилина !!!
http://www.polarpost.ru/forum/viewtopic ... =50#p29029

[SVF]

Да, скорее всего чужие фото.
Цифиры - скорей всего для монтажа (чтоб не путали, где право, а где -лево ).
А почему М.И. Козлов - техник? Может другой?

[[ Леспромхоз ]]

Вот здесь "Хронология жизни Матвея Ильича Козлова"
viewtopic.php?f=8&t=607&start=50#p16278 (от С.Шулинина) есть такая строка:
01.12.1963 г. – зачислен техником ЗАЭ, 254 авиаотряд УПА ГВФ (приказ № 233-к от 03.12.1963 г.).

[SVF]

Понял. Спасибо.

[Николай Дмитриевич]

Всех поздравляю с Новым Годом!
Всем - крепкого здоровья, счастья в работе и личной жизни, и всяческих успехов по службе.

Дополнения по поводу моего вопроса о том, входили ли военные специалисты в штатный состав станции СП-5. Иван Кукушкин ответил, что не входили.

Но я сегодня ещё раз прослушал плёнку с рассказом Кирилина и обратил внимание на следующие его слова. Кирилин рассказывает о том, как случайно дежурный по станции инженер из Киева (фамилии он не называет) выстрелил из нагана в домик радистов, и прострелил рукав куртки шифровальщика Кости Грачёва. Цитата: "Он был работник КГБ, из Ленинграда, сейчас ещё жив, живёт в Ленинграде" (запись была сделана в 2002 году).
Но по штатному списку зимовщиков К.В.Грачёв числился метеорологом. Выходит, по крайней мере один человек был как бы "законспирированным" работником от органов. Об этом же пишет и сам Волков, что на станции было ТРИ радиоспециалиста. Об этом же говорит и вышепредставленное фото с поздравлением Залмана Менделевича от имени связистов - там в центре угадывается подпись Грачева.
Еще там было, по рассказу Кирилина, пятеро моряков - "они не все были офицеры" (цитата из фонограммы), один из этих моряков застрелил медведицу, от которой остался медвежонок "Пятёрка", отвезённый потом в ленинградский зоопарк.

И второе недоумение. На выставленной на форум цветной фотографии из "Огонька" указан радист Павлов. Но человека с такой фамилией не было на станции. Что бы это значило?

По поводу справедливых вопросов про бортовой номер "аннушки" могу сказать. что Кирилин вывозил зимовщиков с СП-10. Может быть эти три последних фото сняты на СП-10?

Как я ранее писал, атрибутировали эти фотографии архивные дамы, которые, конечно, не могут знать всех тонкостей. (Про помощь им в атрибутации "специалистов" из московского клуба полярников и допущенные при этом некоторые неточности я уже писал Padsee лично).

Хорошо бы связаться с семьёй лётчика М.Н.Каминского. Они жили в первом доме полярников в Москве, но после смерти Михаила Николаевича переехали - куда неизвестно. Может, кто из ветеранов 254-го отряда поддерживает с ними отношения? Поспрошайте, пожалуйста, друзья! Наверняка в семье Каминских остались фото СП-5 с самолётом Каминского (вроде бы он был белый с красной полосой).
Я созвонился недавно с Кларой Павловной Скопиной, которая написала замечательную книгу о Каминском - та обещала поискать фото в своём личном архиве. Вообще фотографий Каминского почти нет в Интернете.
Николай Дмитриевич.

[[ Леспромхоз ]]

© Электронный архив. Отдел рукописей ИМЛИ им. А.М.Горького РАН

[[ Леспромхоз ]]

... один из этих моряков застрелил медведицу, от которой остался медвежонок "Пятёрочка", отвезённый потом в ленинградский зоопарк.

ДВЕНАДЦАТЬ ПОДВИГОВ. Сборник.
Н. Волков. НА ЛЬДИНЕ ЧЕРЕЗ ОКЕАН

Наконец счастье улыбнулось нам. Однажды ко мне в домик вбежал в крайне возбужденном состоянии дежуривший в этот день по лагерю фотокорреспондент Михаил Иванович Савин и сообщил, что только сейчас видел двух медведей, которые роются в сложенных на аэродроме ящиках со снаряжением. Эта весть мгновенно облетела лагерь, и когда мы с Гудковичем, захватив винтовки и фотоаппараты, выскочили из домика, то увидели большой вооруженный отряд, спешивший на защиту лагеря. Такая облава нас не устраивала. Хотелось сфотографировать зверей в естественной обстановке. Поэтому, оставив половину охотников в тылу, мы, держа наготове фотоаппараты и укрываясь за лагерными постройками и холмами, пошли навстречу медведям. Подойдя на 50 м, мы увидели показавшуюся из-за холма медведицу, а рядом с ней и маленького медвежонка. Заметив нас, медведица крупными прыжками направилась к нам. Тут уж было не до фотографирования. Уложив несколькими выстрелами зверя, мы с помощью Малыша поймали медвежонка и, надев на него ошейник, посадили на длинный трос в центре лагеря. Медвежонок быстро освоился в новой обстановке и даже подружился с нашим Малышом. Он не только брал пищу из рук, но и позволял себя гладить. Вскоре Пятерка, как мы его прозвали, стал общим любимцем полярников. Каждый старался угостить его чем-нибудь вкусным. Выходишь после обеда из кают-компании, а медвежонок уже летит к тебе со всех ног и, поднявшись на задние лапы, смотрит, чем ты его собираешься угостить. Если на него не обращаешь внимания, то медвежонок начинает ворчать, а то и пускает в ход лапы. На наших харчах он быстро рос и вскоре, оборвав трос, убежал. Случилось это ночью на вахте Кизино. Долго он гонялся за медвежонком с бутылкой молока, но поймать так и не смог. Помешали собаки.
Скучно и пусто стало без медвежонка на станции. Все-таки он доставлял полярникам много радости. Интересно было следить за его забавными движениями, когда он играл с Малышом или гонялся за трусливым Пингвином, забирался на бочки с горючим и, вставая на задние лапы, почесывал себе живот. Но мы не сомневались в том, что, изголодавшись, медвежонок все же придет обратно. И он пришел.
Однажды ранним утром, выйдя на дежурство, Кизино заметил его на помойке. Заперев собак в кают-компании, мы, зная как медвежонок неравнодушен к сгущенному молоку, быстро изловили беглеца и водворили его на прежнее место.
Нужно было решать, что с ним делать дальше. Предлагалось три варианта: отпустить на волю, сделать для него берлогу и оставить зимовать в лагере или отправить в подарок ленинградским ребятам. Последнее предложение было принято единогласно.
С одним из самолетов с Диксона на станцию прислали заказанную нами железную клетку. Но медвежонок, видимо, предчувствуя, что его намереваются куда-то отправить, еще раз убежал от нас и скрывался целую неделю. Мы уже начали терять надежду на его возвращение и казнили себя за излишнюю доверчивость, как он снова вернулся. Должно быть, на воле ему жилось не так сладко, как у нас на станции.
— Теперь-то, голубушка, не уйдешь от нас, — заявил Шестериков, запирая своего любимца в клетку.
Но отправить медвежонка нам удалось только накануне Нового года. Прилетавшие к нам самолеты не имели грузового люка, а размеры клетки не позволяли втащить ее через обычную дверь. Но мы не особенно горевали по этому поводу.
Вскоре после того как нам наконец удалось отправить Пятерку, от директора Ленинградского зоопарка пришла телеграмма, в которой он благодарил за подарок.

[Николай Дмитриевич]

Статья в "Огоньке" корреспондента Саввы Тимофеевича Морозова (внука того самого Саввы Морозова) о работе станции СП 5.
Алексей Иванович Кирилин рассказывал мне, что тот прилетал на станцию, вел себя очень скромно, и даже целый день отдежурил рабочим на камбузе.
Правда, то ли из скромности, то ли по незнанию старый бортмеханик не упомянул, что Савва написал и о нем несколько добрых слов.
Вот эта статья с фотографиями из "Огонька"

Дополняю этот пост ещё одной фотографией, обнаруженной в семейном архиве А.И.Кирилина. На ней - Савва Морозов и Михаил Савин на станции СП 5. (это единственная фотография молодого Саввы Морозова, которую я смог найти. Даже в фототеке "Огонька" его фото нет. Фото молодого Михаила Савина тоже редкость).

[Николай Дмитриевич]

Возвращаюсь к фотографиям А.И.Кирилина из архива ЦАЭиАДМ.

В его семейном фотоальбоме я наткнулся на дубликат фото № 121288. В альбоме под этой фотографией есть карандашная надпись:
"Н.П.Шестериков, А.И.Кирилин и В.А.Спичкин." Так что, можно считать, что мы имеем изображение Николая Павловича Шестерикова.
Он, кстати, изображен в разделе "А.И.Кирилин" под № 6 на фотографии перед Ан-2 (там, где все спорили "право-лево").
Это, по моему, важно - иметь точные фотографии всех участников арктических экспедиций.

В ближайшее же время постараюсь, чтобы в ЦАЭиАДМ были внесены соответсвующие изменения в фотографию.

И еще - и это САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ!

Вот фото - полный состав зимовщиков СП 5.
Снимок, видимо, был сделан в самом начале зимовки.
Выставляю два варианта снимка.
1. Без дополнительного текста.
2. С попыткой разобраться - кто есть кто. И здесь без вашей помощи, уважаемые форумчане, не обойтись. Подключайтесь, опознавайте! В этом разделе (и в личном разделе А.И.Кирилина) есть много изображений полярников с СП 5. Я попытался идентифицировать некоторых, но, боюсь, что не всех угадал.

[Николай Дмитриевич]

Вот еще несколько фотографий из семейного альбома А.И.Кирилина, сделанные на СП 5. Фото не очень хорошего качества, поэтому сканы, сделанные с позитивов, получились не самыми лучшими. Тем не менее они интересны. Подписи под ними были сделаны А.И.Кирилиным карандашом или ручкой на листе альбома и повторены мной печатным текстом.
Фото 13616 - не из семейного альбома, а из архива ЦАЭиАДМ. Оно почему то не попало в общий массив фотографий из этого архива, который выложен на сайте в разделе "Кирилин". Теперь я его добавляю.
Выкладываю также сюда и фрагменты из книги Клары Скопиной "ЧЕЛОВЕК СВОЕГО ВРЕМЕНИ", касающиеся работы станции СП 5.

СП 5 Фрагменты книги о Каминском.doc [204.5 КБ Скачиваний: 675]

© Клара Скопина. Человек своего времени.
очерки о жизни полярного летчика Михаила Каминского
(фрагменты из книги)

НА СТАНЦИИ «СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС 5»

...В мае 1955 года, Михаилу Каминскому поручили лидировать вертолет Ми-4 к Николаю Александровичу Волкову, на дрейфующую станцию СП-5, которая только что высадилась на лед. Вертолеты были еще несовершенны, часто обламывались лопасти, и пилоты не поднимались надо льдом выше десяти метров.
Тысячу километров Каминский и вертолетчик шли бреющим полетом, половину пути – обледеневая в тумане, хотя в зените было ясное небо.
По пути, точно в точке полюса Каминский сделал посадку, чтобы дозаправить вертолет бензином из бочки, которая была на борту его Ан-2.
... Начальник СП-5 Николай Александрович Волков, некрупный, невысокий человек в унтах, малахае, теплой куртке, быстро бежал к приземлившимся экипажам.
– Миша!
Наверно, только в Арктике возможны такие встречи.
Они никак не могли разжать объятий, похлопывали и подталкивали один другого. Судьба их свела двадцать лет назад в Уэлене. Все эти годы жизнь водила их по гребню опасности – вернее, оба они сами выбирали этот гребень, – и только понаслышке знали друг о друге. Но сейчас оба мгновенно ощутили ту, ни с какой другой не сравнимую близость, которая дана счастливцам, прожившим общую, полную постоянной жгучей опасности, жизнь. Ничего не надо объяснять друг другу. С полуслова слышишь, с полувзгляда видишь и сердцем понимаешь даже молчание.
... Оставив вертолет на СП 5, Каминский улетел обратно. Конечно, не представляя, что произойдет за это полярное лето.
А лето принесло беду. Вертолетчик разбил свою машину, и его отправили на материк за другим Ми-4: станция не могла жить без вертолета. На время его подменил один летчик на Ан-2, затем еще один – из игарской группы, и тоже потерпел аварию – разбил этот Ан-2.
У дрейфующей станции «Северный полюс-5» была обширная программа: изучение ледового покрова и его жизни: таяния, нарастания разломов, торошения; комплекс аэрометеорологических и магнитных наблюдений, исследований ионосферы.
Ленинградцы, сотрудники Научно-исследовательского института Арктики и Антарктики, которые составляли костяк станции, с самого начала решили капитально заняться электрификацией, так как и новая исследовательская аппаратура, и яркое электрическое освещение, и перевод жилых домиков с газового на электроотопление требовали много энергии.
В короткий срок все оборудование не могло быть готово. Только когда станция проработала полгода на льдине, в канун наступления холодной полярной ночи, было сгружено на перевалочную базу большими самолетами последнее оборудование.
Теперь его надо было перебрасывать с так называемого «дальнего» аэродрома в лагерь полярников. «Дальний» аэродром оказался отделенным от станции разводьями.
Вертолетчик в сентябре добрался до мыса Арктического Северной Земли (самый северный мыс), но лететь без сопровождающего снова не мог.
* * *
Каминский, окончив летний сезон, был в Москве и готовился к осенней работе. В начале октября его включили в экипаж к Илье Павловичу Мазуруку вторым пилотом на большой грузо-пассажирский самолет Ил-12 для осеннего завоза снабжения на СП-4 и СП-5.
Перед вылетом из Москвы вдруг вызывают в Управление полярной авиацией. Разговор неожиданный:
– На СП-5 сложилось тяжелое положение. Вертолет не может добраться туда сам, летчик неопытный, молодой. На Диксоне готовится для сопровождения Ан-2. Вы, Михаил Николаевич, корифей на Ан-2. В этой ситуации рисковать не можем, надо лететь вам. Вы пойдете инструктором-наставником, а потом снова пересядете в экипаж к Мазуруку и наверстаете основную свою программу.
Корифей! Каминский понимал, что ему откровенно подольстили. Такими комплиментами в авиации не принято разбрасываться, но ничего не поделаешь – надо отодвинуть основную работу и выручать неведомого летчика и полярников. Выручать Николая Волкова.
Чтобы долететь до СП-5, надо было сделать три промежуточные посадки с ночевками: световой день совсем короткий.
Нервов на эти посадки и взлеты было потрачено больше, чем на подготовку самолета. Наконец, где на высоте, где «на пузе», долетели до мыса Арктического. Узнали: полеты тяжелых кораблей из бухты Тикси на СП-5 идут полным ходом, и для перелета Каминского каждый день делают разведку погоды. А ему нужна была хорошая видимость и высокая облачность, потому что через каждые четыреста километров надо искать площадку для посадки, садиться и дозаправлять ведомый вертолет.
Такой погоды нет неделю, другую. Командир отряда не дает «добро» на вылет. Экипажи каждый день прогревают обе машины, обливают моторы кипятком. Нервничают. Время идет. Что там, у Волкова? Как они держатся?
Все понимают, что положение станции становится катастрофическим. В случае беды людей снять с полюса нельзя – у них нет там вертолета. А через разводья, до «дальнего» аэродрома, к тяжелым самолетам, может перебросить людей только вертолет. Тяжелый самолет на дрейфующую льдину не сядет.
До полного захода солнца оставалось десять дней – в эти дни и надеялись сделать последний «прыжок» через океан с Северной Земли. Но и это время было потеряно: снегопад и туманы сделали невозможным визуальный полет.
И вот пришел день, когда командир вертолета сказал: «Сегодня солнышко уже не всходит. Что делать, Михаил Николаевич? Я ночью никогда не летал. И если сейчас лететь, то нет никакой гарантии, что не угробится без толку еще один вертолет. И людям не поможем».
А льдина ждала. Кто-то должен был перебрасывать грузы с дальней площадки на полярную станцию.
Как всегда в критические минуты, Каминский взял решение на себя. Лететь одним самолетом. «Аннушка» вывезет, он не сомневался. Он верил в безграничные возможности этого «внеаэродромного» самолета. Верил, что Ан-2 вполне способен заменить вертолет. Ведь на основной аэродром уже навозили десятки тонн всякого снабжения на всю зиму, а на станции кончается газ, уголь и часть продуктов, не хватает снаряжения для исследователей. И все это – близко, но без малой авиации недосягаемо.
...Наконец разрешение на вылет в условиях полярной ночи дано. Еще пару недель, и уже и Ан-2 пришлось бы сопровождать тяжелыми самолетами, как раньше Каминский сопровождал вертолет. Ледовый прогноз плохой: к северу за мысом Арктическим – полынья километров триста, а потом километров двести слабого, непосадочного льда, и лишь в конце маршрута – надежный лед.
Он сидел не на своем обычном пилотском месте, а справа – как инструктор-наставник, и это было тоже большим испытанием: дать инициативу малоопытному летчику, передать опасный взлет в чужие руки. Но ведь учить можно только на практике...
На маршруте какое-то совершенно незнакомое метеорологическое явление создало неожиданное препятствие: в слое от двадцати до семидесяти метров надо льдом держалась дымка. Звезды сквозь нее видно, а вот как попадешь в этот слой, сразу иней покрывает стекла кабины. Значит, остается летать на высоте десять-пятнадцать метров. Надо было научить молодого командира летать на бреющем полете.
* * *
Наступила полярная ночь. Стали летать с невыключенными фарами. Даже Каминскому было не по себе: на десятиметровой высоте, над торосами, в темноте, рассекаемой светом самолетных фар лишь на немногие минуты захода на посадку, было нелегко ориентироваться. Каждый полет основательно испытывал прочность нервной системы. Не угадай – ошибись, сломай машину – и помочь будет некому, до материка больше тысячи километров!
Почувствовав, робость неопытного командира, Каминский разделил обязанности по-новому: молодой летчик оставался на дальнем аэродроме и готовил грузы, а Каминский отвозил их на льдину.
Когда перебросили тридцать тонн, на дальний аэродром пришел последний тяже-лый самолет. Кому-то надо было улетать. Каминский с тревогой ждал этого момента. Как оставить «аннушку» в руках неопытного, явно робеющего летчика? Улетать полагалось Каминскому – ведь он был прикомандирован временно, как инструктор-наставник. Но молодой командир Ан-2 вдруг засобирался сам.
Чувство испытал Михаил Николаевич сложное. С сожалением посмотрел на командира – и отпустил. Все правильно – слишком велик риск. И не только для парня, а для всех. «Ве, что могут другие, должен суметь и я!» – видно, не всем по плечу этот самый главный, гипнотизирующе произносимый девиз.
* * *
Он остался один – с «аннушкой».
Возникло опасение, что фары не выдержат долгого непрерывного горения. Они рассчитаны на минутные включения. А если откажут? Как в темноте выдержать высоту бреющего полета? Как делать посадку на пятачке возле станции?
Спасибо, у механика СП-5 Алексея Кирилина, заменившего на Ан-2 бортмеханика, нашлась запасная пара фар. Они прикрутили ее к стойке крыла, а основную берегли как резервную.
К седьмому ноября Каминский перебросил все 80 тонн скопившегося на дальнем аэродроме груза. Перевез радиста, который жил там в палатке, и сам погасил электростарт...
...Через много лет Николай Александрович Волков, начальник отдела ледовых прогнозов Научно-исследовательского института Арктики и Антарктики, замечательный полярный исследователь, вспоминал:
«Маленький одномоторный самолет, пилотируемый Каминским, за 20 дней перевез на нашу льдину около 80 тонн. В некоторые дни пилот делал по 10 – 12 рейсов. Все эти грузы немедленно использовали для подготовки станции к зиме. В короткий срок на льдине были собраны новые домики, установлена электростанция, оборудованы новые склады»...
Маленький самолет приносил радость:
...«Самолет подруливает к стоянке, и из него выходит Михаил Николаевич Каминский. Отворачиваясь от резкого, пронизывающего ветра, он докладывает, что в самолете имеется груз, боящийся мороза. Подоспевшие полярники выгружают на розвальни ящики с фруктами и овощами, пакеты и свертки с почтой и мешки с праздничными подарками, посылки и приборы. Трактор тянет тяжело нагруженные сани в лагерь, а самолет улетает обратно за новым грузом»...
Маленький самолет заражал отвагой:
...«Сегодня предстоит консервировать дальнюю посадочную полосу, чтобы принять через месяц самолет с Большой земли. Каминскому придется сначала отыскать ее и, осветив ракетой, сброшенной на парашюте, сесть и самому зажечь электростарт. Этого еще никто и никогда не делал. Но Михаил Николаевич уверен, что эксперимент удастся»...
Маленький самолет мужественно делил с экспедицией все испытания:
...«Торосы наступали на лагерь со всех сторон, и коллектив станции, разбившись на группы, едва успевал вывозить из районов угрозы оборудование. Самоотверженную борьбу с разбушевавшейся стихией пришлось выдержать экипажу самолета. Спасая машину, которую, подобно флюгеру, разворачивало каждым порывом ветра и бросало из стороны в сторону, грозя разбить ее о большие торосы, пилот Каминский, бортмеханик Кирилин, штурман Шаров и бортрадист Камбулов несколько суток провели около самолета!»...
Ему запомнилось: разбудил «колокол громкого боя» – были такие корабельные звонки в домиках на льдине на случай тревоги. Весь экипаж моментально выскочил в полную темноту. Пурги не было, но мело мокрым снегом, слепило глаза, трудно было сообразить, куда бежать и что делать.
Льдина, на которой дрейфовала СП-5, раскололась и стала разъезжаться кусками, обрывая кабели осветительной сети.
Возле кают-компании, в снежной пристройке, был дизель-генератор электростанции, он работал, и это было спасением.
Экипаж самолета бежал на свет, и Николай Александрович Волков, увидев их, распорядился:
– Сейчас не до самолета, надо спасать радиостанцию – все туда!
Завхоз, доктор Гаврилов, светил фонарем «летучая мышь», все остальные с кирками, ломами, лопатами побежали к домику радистов.
Темнота была наполнена свистом метели в проводах, скрежетом налезающих друг на друга гигантских обломков льда. Бежали в темноту по памяти, хорошо ориентируясь на льдине из-за повседневной работы на ней. За спиной, через кисею мокрого густого снега, тускло подсвечивал неустойчивый свет лампы, укрепленной над кают-компанией, от которой они бежали.
Вдруг перед ними абсолютно без звука разорвался лед девятиметровой толщины, трещина расходилась на глазах! Все побежали вдоль трещины, в поисках узкого места. Взрыв зиял отвесными стенами и черной водой.
Кусок льдины, на котором стоял домик радистов, поднялся одной стороной, и радиостанция заметно накренилась. В нескольких метрах от нее образовался вал огромных обломков морского льда, который был весь в движении.
Старший радист Константин Грачев потащил на нартах к центру льдины аварийную радиостанцию, а притихшие полярники в нерешительности ждали, как поведет себя дальше ледяная стихия. Домик врос в лед и был занесен опрессованным снегом. Освободить его трудно и за несколько часов, а сдвинуть – нужен трактор.
Скрежет льда переместился в другой угол, где был запас продовольствия и газовых баллонов, и начальник СП-5 Волков направил людей в сторону новой угрозы. Только когда рассредоточили продукты и газ, летчики получили разрешение спасать самолет.
Это была неизбежная ситуация, которую испытали почти все дрейфующие станции.
На этот раз отделались легко. Только потеряли часть «жилой площади» льдины и взлетной полосы. Домик радистов устоял, все остальное быстро привели в порядок. Еще не раз будет бить «колокол громкого боя», объявляя новую тревогу, но запомнилась именно эта, потому что была первой...
За время зимовки Каминский совершил 250 ночных полетов. И это было тоже и ради нее, «аннушки», чтоб окрепли ее крылья, чтоб верили в нее и летчики, и руководители, от которых зависело ее будущее.
Много чего было за эту непредвиденную зимовку, которую положил на его плечи случай – ну и он сам, конечно. Были приключения, были обиды, были поломки... Трижды в лунные ночи Каминский открывал дальний аэродром, чтобы принять очередной тяжелый самолет с материка – с письмами, посылками, газетами, новогодней елкой...
И только много-много позже ему станет страшно за те рискованные посадки...
В мае 1956 года он вернулся в Москву и, конечно, не мог предположить, что еще раз в этом году «аннушка» подарит ему радость. Немыслимую радость. Но о ней – в свое время…

[[ Леспромхоз ]]

Размещены воспоминания Кирилина А.И. о работе первой смены на станции "Северный полюс-5": "СП-5"

[Адольф Милованов]

Фото с Ан-2 СССР-04340 не корректно идентифицировано по времени - в 1956 году, когда закрыли СП-5 еще были буквенно-цифровые обозначения. Смена идентификации началась с 1958 года.

Кстати, вроде и фото есть, а в навигаторе этого борта нет.
И ещё, если я не ошибся, то 20.06.1963 года в 248 авиаотряде в Черском под этим номером фигурировал Ли2, КВС Десятников.

[ББК-10]

ВСП, 1955, № 131, 4 июня.

Школьникам Ангарска — со станции "Северный полюс-5"

5 мая 1955 г. учащиеся 10-го класса «А» школы № 3 г. Ангарска послали следующую телеграмму:
«Коллективу дрейфующей станции «Северный полюс-5».
Поздравляем с открытием Вашей станции. Желаем успехов. Просим сообщить о предстоящей работе.
Учащиеся 10-го класса «А» школы № 3 г. Ангарска».
С посылкой этой телеграммы было много хлопот: телеграфистка никак не хотела принять ее с таким адресом — ей нужно было точно знать область, город. Пришлось итти к начальнику почты.
Коллектив дрейфующей станции, наверное, в эти дни получил сотни писем и все же работники станции были настолько любезны, что сразу же, 6 мая, послали ангарским школьникам ответное письмо.
Вот это письмо:
«Дрейфующая станция «Северный полюс-5». 06. 05. 1955 г.
Дорогие ребята, сердечко благодарим вас за добрые пожелания.. У нас уже закончились все организационные работы: разбит лагерь, приведены в рабочее состояние все аппараты п инструменты, построен аэродром на льду для приема грузов с Большой Земли. С аэродрома грузы доставляются в лагерь вертолетом.
На нашей дрейфующей льдине проводится цикл научно-исследовательских работ по изучению физических процессов, происходящих в атмосфере, в глубинах Ледовитого океана.
Все эти наблюдения необходимы для обеспечения бесперебойной работы Северного морского пути, трасс воздушного сообщения, а также для обеспечения Службы погоды.
Метеоролог ведет наблюдения над состоянием погоды на льдине и несколько раз в день передает для синоптиков на Большую Землю радиограммы.
Он измеряет температуру воздуха, определяет его влажность, следит по барометру за изменением атмосферного давления, наблюдает по приборам скорость и направление ветра у поверхности. Для ускорения работы применяются специальные дистанционные приборы, позволяющие производить наблюдения, не выходя из палатки.
Более высокие слои атмосферы (до высоты 20—25 км) исследуются аэрологами. Ежесуточно два раза они выпускают специальные приборы — радиозонды, автоматически передающие значение атмосферного давления, температуры и влажности воздуха, а также скорости и направления ветра во всей толще атмосферы.
По широкой программе ведут работу гидрологи. При помощи сложных специальных приборов они изучают состояние льдов и воды: определяют структуру и толщину льда, температуру и химический состав воды, рельеф дна, животный и растительный мир океана., измеряют глубины, морские течения и прочее.
Геофизики изучают ионосферные процессы, распространение радиоволн и земной магнетизм. На них же возложены астрономические наблюдения, а в частности — ежедневное определение географических координат, точно указывающих местоположение нашей дрейфующей станции в необъятных просторах Арктики. По этим координатам бесстрашные полярные летчики безошибочно находят к нам путь.
Коллектив станции постарается с честью выполнить трудное и почетное задание нашей Родины, и, в свою очередь, желает вам успешно завершить образование с тем, чтобы в ближайшем будущем отдать свои знания на службу советскому народу.

По поручению коллектива аэрологи ДИДЕНКО, НИКОНОВ».

[ББК-10]

ВСП, 1955, № 171, 21 июля.

На дрейфующей станции „Северный полюс-5“

ДРЕЙФУЮЩАЯ СТАНЦИЯ «СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-5». Наша станция, которая в первых числах июля пересекла 84-ю параллель, дрейфует теперь в северо-восточном направлении. После нескольких теплых солнечных дней снова установилась обычная для этого района пасмурная погода с частыми моросящими дождями, холодными туманами. Снежный покров местами полностью стаял и сейчас почти половина площади льдины занята снежницами — озерами талой воды.
Несмотря на ряд неудобств и постоянные хлопоты, связанные с бурным таянием снега, коллектив дрейфующей станции из этого извлекает известную пользу. С дежурных по лагерю снята забота о добывании пресной воды, они освободились от такой работы, как расчистка от снежных заносов троп и складам лагеря.
Обычный способ спуска талой воды под лед через скважины для нас оказался слишком хлопотливым, требующим большой затраты сил на бурение льда. Эту проблему мы решили более легким путем, проложив во льду через всю территорию лагеря до ближайшего разводья дренажный канал, по которому ежедневно стекает в океан около 700 тонн талой воды. Общий вес талой воды на льдине за лето превысит 100 тысяч тонн. Можно представить себе, сколько неудобств и хлопот она доставила бы нам, если бы не имела стока в океан.
Участившиеся летом подвижки льдов привели к сокращению площади нашей льдины против первоначальных ее размеров более чем в 40 раз. Сейчас льдина занимает площадь немногим более четверти квадратного километра. Общий объем льдины — около миллиона кубических метров, а вес — порядка 900 тысяч тонн.
С наступлением лета объем научных работ на станции заметно расширился. Гидрологическая группа приступила к выполнению так называемых выносных станций на вертолете в радиусе 100—150 километров. Уже взяты три такие гидрологические станции. В связи с выходом нашей льдины на склоны хребта Ломоносова мы чаще стали со дна океана брать пробы грунта, чаще производить траление дна и промеры глубин. Наряду с увеличением программы научных исследований стало больше авральных работ по переносу на новые места складов наблюдательных пунктов, палаток и домиков, которым угрожают разводья и торосы.
Регулярно выходит стенная газета «Под флагом Родины». По воскресеньям в кают-компании читаются научные лекции, пользующиеся большим вниманием коллектива. В ближайшее время намечено провести семинар, па котором будут подведены первые итоги научно-исследовательской работы, Научные сотрудники станции напрягают все своп силы, чтобы как можно полнее п тщательнее выполнить программу исследований.

Начальник дрейфующей станции «СП-5»
Н. ВОЛКОВ.

[SVF]

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-5" (СП-5). Северный полюс. Заместитель начальника экспедиции по науке Вячеслав Фролов и заместитель начальника экспедиции, геофизик Михаил Острекин ведут наблюдения. Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=